И весь мой интерес к тебе, как оказалось, строился совсем не на том, на чём я предпочёл бы, чтобы он строился. И все мои попытки выстроить барьеры - те самые, особые барьеры - были преломлены. И весь лёд, весь холод и пронизывающий ветер моей души - они были разбиты вовсе не силой твоего Пламенеющего Бога. Это была всего лишь одна твоя улыбка, адресованная мне и только мне.
А до того ты был просто Шинигами по имени Судзуки. Ты был мне безразличен, но с тобой я забывал о грусти и скуке, потому что ты забавлял меня порывами ярости, смешил ненавистью слов, спасал от депрессий вызовом в своих действиях, непокорностью в аметистах своих глаз.
Я воспринимал мир, как огромный магазин с красивыми прозрачными витринами, полный людей, которые были для меня куклами. И лишь иногда, когда я ничем не мог помочь кому-то из них, я понимал, что совсем не всякую сломавшуюся куклу можно починить... Я понимал, что врач - всего лишь врач и человек, а не Господь Бог. И я молился... Я молился о том, чтобы у меня была возможность сделать как можно больше, пока я в силах делать хоть что-то.
И Хисока стал свидетелем торжества смерти над жизнью. Но смерть вообще-то часто выигрывает подобные дуэли. А мне пришлось в своём роде наказать его, чтобы он мог прочувствовать всю неполноту и несправедливость окружающего мира на себе. Только этот мальчик, похоже, не умеет или не желает учиться.
И когда посреди моря людей я встретил своего Шинигами, его аметистовые, странно спокойные и безмятежные глаза, я понял, что он может понять мои мысли, этот странный молодой человек, почти юноша, если кому-то вообще суждено понять меня. И в нём я встретил то самое Неуловимое, что так долго искал среди тьмы веков и бездн сознаний - понимание и спокойное восприятие
смерти, как высшего блага. Понимание того, что смерть чаще всего приходит ради жизни.
Этот юноша... Судзуки... Три слога его имени для меня значат то, что я нашёл смысл жизни, который так долго играл со мной в элементарные прятки. Шинигами... Твой голос и твои глаза рвут мне сердце, и я не имею сил противостоять им, у меня нет оружия против тебя - даже моё холодное "я" разбилось о дух Пламенеющего Бога, что хранит тебя так ревностно.
И в тишине ночи моя смерть ищет меня. А когда находит, смотрит в холодную глубину моих глаз (моего глаза?) аметистовым взором и растерянно спрашивает: "Зачем я здесь, Мураки-сан?" У меня никогда нет ответов, а у неё нет больше вопросов, у моей шёлковой смерти...
И мы оба снова тонем. Он тонет в успокаивающей вечности моих глаз. А я - в пламенной пропасти аметистового цвета, которая дарит мне то, чего я всегда так жаждал, то, что я искал и искал, не смея остановиться ни на мгновение. Я искал свою смерть всю свою жизнь.
Я нашёл её.
Но даже она не желает забрать меня.
И играет со мной.
Мы с ней играем вдвоём...