Чёрное
и Белое.
Татсуми:
Вальс Чёрной Монеты.
Я
решил зайти к Ватари в лабораторию. Он, как всегда, улыбчив и весел.
Глаза сверкают - добрые, полные ласки и солнца. Он со всеми такой.
И мне нравятся эти странные, по-кошачьи вырезанные глаза. Кажется,
что они отлиты из янтаря, иначе известного как солнечный камень. У
него нежные руки, нежное сердце, нежное имя. Я боюсь даже приблизиться
к нему - по сравнению с ним я испорчен и даже развратен.
Он задумчив сегодня. Кажется, из-за Судзуки... Иногда я ревную к нашему
Шинигам - с ним Ватари особенно мягок и добр.
(Я устал после проверки входящих счетов. А над исходящими мне наверняка
предстоит провести две недели...)
Наблюдаю за появлением Судзуки, который счастливо улыбается. В последнее
время он такой всегда... Интересно, но он, похоже, считает, что никто
не замечает того, что с ним происходит... Он постоянно ссорится с
Хисокой, который весь последний месяц ходит, как в воду опущенный
и ни с кем не разговаривает - только огрызается.
Он, наверное, труднее всех вписывается в наш коллектив, этот шестнадцатилетний
малыш, потому что постоянно пытается казаться старше, мудрее и сильнее
своих лет. Но на самом деле Хисоку хочется постоянно опекать. Во многих
случаях лучше вообще запирать его в сейф, чтобы не украли. Кроме смеха,
такое вполне вероятно, потому что, например, у доктора Мураки, похоже,
пунктик по
похищению Хисоки. Так что это вовсе не моя страсть всё пересчитывать
и ставить на учёт подсказывает мне такие идеи, хотя я уверен, что
Ватари считает именно так, да и не только он.
Судзуки поднимает голову, и его аметистовые глаза встречаются с моими
сапфировыми. Мои глаза можно назвать и просто синими, но его - чистой
воды аметисты, по-другому о них сказать нельзя.
Как я заметил, в Десятом Департаменте всякий и каждый в какой-то степени
влюблён в него. По-другому нельзя. Не уверен, но многое здесь держится
именно на нём. И мне трудно понять, что он нашёл в столь мрачном типе,
как Мураки... Но с другой стороны... Моё ли это дело?